Зимой 1953 года в доме 252 по Фултон-стрит, недалеко от Бруклинского моста в Нью-Йорке, открылась небольшая студия. В бедно обставленных комнатах хозяйничал художник Эмиль Голдфус. Это был одинокий человек лет пятидесяти. В его внешности не было ничего примечательного – солидная лысина, острые черты лица. Запоминался лишь проницательный взгляд серых глаз, изучавших собеседника сквозь толстые стекла очков.
Жизнь Голдфус вел тихую и скромную. Дела его, по-видимому, шли не очень хорошо – об этом свидетельствовала не только обстановка студии, но и поношенная одежда (правда, всегда хорошо вычищенная и отглаженная). Да и сюжеты многочисленных картин, украшавших стены рабочего кабинета, были взяты из жизни бедных кварталов Нью-Йорка. Но у Эмиля были небольшие сбережения, а когда живопись не могла его прокормить, он принимался за фотографию. Все это давало ему возможность не залезать в долги и аккуратно платить за свою квартиру-студию. А тихий нрав, приветливость и готовность всегда оказать небольшую услугу снискали Голдфусу уважение соседей и хозяина дома. Время от времени Эмиль отлучался на несколько дней. Соседи на его отсутствие не обращали внимания: вероятно, опять поехал на этюды. Но когда Голдфус уезжал с Фултон-стрит, в другом районе Нью-Йорка – Манхэттене, в небольшом отеле "Латам", появлялся удивительно похожий на него мистер Мартин Коллинз. Он снимал скромный недорогой номер за двадцать девять долларов в неделю. Правда, бывал здесь редко – зачастую приходил только ночевать. Никто не знал, чем он, собственно, занимается; служащие отеля считали Коллинза мелким бизнесменом, навещавшим Нью-Йорк по своим делам.
Ранним июньским утром 1957 года постояльца разбудил стук в дверь. Едва Коллинз повернул ключ в замке, дверь распахнулась и в номер ворвались трое. – Федеральное бюро раследований, – представились они. – Полковник, мы получили точную информацию о вашей причастности к советской разведке. Мы хотим, чтобы вы сотрудничали с нами. Если откажетесь, то будете арестованы, прежде чем выйдете из этой комнаты. – Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответил Коллинз. Допросы длились четыре дня. Сначала арестованный вообще отказывался отвечать на вопросы следователей. Но 25 июня вдруг заявил, что зовут его Рудольф Абель. Он – гражданин СССР, нашел в оставшемся от войны разрушенном доме крупную сумму денег, купил на них фальшивый американский паспорт и в 1948 году перешел с ним из Канады в США. Абель признал, что в течение девяти лет проживал в США незаконно, под вымышленным именем. Иммиграционные власти в эту историю поверили. А в руководстве советской разведки в Москве, получившем информацию об аресте, первой реакцией было удивление. Ведь там точно знали: их коллега Рудольф Абель несколько лет назад умер.
"Фрэнк", "Марк", Эмиль Голдфус, Мартин Коллинз – и, наконец, Рудольф Абель. За этими именами – годы тайной работы против гитлеровцев во время Второй мировой войны, а затем в США. Арест агентами ФБР в Америке, мужественное противоборство с американским правосудием, несколько лет тюрьмы. Легендарный шеф ЦРУ Аллен Даллес говорил об этом человеке: "Хотел бы я иметь пару-тройку таких шпионов в Москве". И лишь с окончанием холодной войны мир узнал, как на самом деле звали этого гения разведки.
Вильям Фишер родился 11 июля 1903 года в тихом английском городке Ньюкасл-на-Тайне, куда судьба забросила из Российской империи его родителей – профессиональных революционеров, познакомившихся еще в царской ссылке. Сын буквально с младых ногтей впитывал навыки конспирации: отец – обрусевший немец – активно участвовал в нелегальной переправке оружия в Россию, мать делила все тяготы жизни мужа-подпольщика. В маленьком Вильяме очень рано проявилась активная тяга к знаниям: ему все – и, особенно, естественные науки – давалось "с лета". Тяготы эмигрантской жизни закаляли характер мальчика: ему пришлось оставить школу и зарабатывать на жизнь трудом чертежника. Что не помешало, однако, ударными темпами освоить школьные премудрости и в 16 лет сдать вступительные экзамены в Лондонский университет, а также получить британское подданство. Когда Вильям Фишер в 1921 году вместе с родителями приехал в Советскую Россию, его приняли переводчиком на работу в Отдел международной связи Исполкома Коминтерна. Эта организация аткивно использовалась советской разведкой для конспиративной связи с агентурой по всему миру. В то же время Вильям поступает в Московский институт востоковедения, на индийское отделение. Однако учеба длилась недолго: последовал призыв в Красную Армию, где Фишер приобрел профессию радиста.
В разведке Фишер оказался в 1927 году. Как позже рассказывали друзья, волевой характер, усвоенные с детства навыки конспирации, незаурядные способности, свободное владение английским языком, знание немецкого и французского – новичок оказался именно тем "материалом", из которого ковались лучшие советские разведчики. Карьера не была безоблачной: во время тотальных сталинских чисток рядов армии и силовых ведомств Вильяма уволили без объяснения причин. Хорошо, что не расстреляли: такая судьба постигла многих его коллег. Но с началом Второй мировой войны Вильяма возвращают в разведку. О жизни Фишера-Абеля больше известно по легендам и скупым рассказам сослуживцев. Лишь некоторые из документов, относящихся к проведенным им операциям, опубликовали после распада СССР – остальные до сих пор хранятся под грифом "Совершенно секретно". Известно, что во время войны Фишер отвечал за радиосвязь с резидентами на оккупированной врагом территории. В радиоигре, которую вел Фишер с гитлеровским командованием, участвовали перевербованные немецкие радисты. Операцию назвали "Березино": она началась после того, как советским разведчикам удалось создать фиктивный немецкий отряд, якобы работающий в тылу СССР. В помощь им любимчик Гитлера, "диверсант №1" Отто Скорцени отправил более двадцати шпионов. И все они попались в ловушку. Радиоигра, которую виртуозно вел Фишер, была основой всей операции. Ведь единственная ошибка Вильяма могла стоить жизни сотням советских людей, которые погибли бы от рук диверсантов. Но до самого конца войны командование вермахта так и не уяснило, что их водят за нос. Последнее сообщение из ставки Гитлера в мае 1945-го гласило: "Помочь ничем не можем, уповаем на Божью волю".
Не исключено, что Фишер лично выполнял задания в тылу у немцев. Правда, это уже из разряда легенд. Известный советский разведчик Конон Молодый вспоминал: как-то его забросили за линию фронта, а немцы тут же поймали и доставили на допрос в контрразведку. В допрашивавшем его офицере Конон узнал Вильяма. Тот поверхностно допросил его, а оставшись наедине, обозвал "идиотом" и пинками выгнал за порог. Быль это или небыль? Зная привычку Молодого к мистификациям, можно скорее предположить второе. Но что-то, возможно, и было.
После окончания Второй мировой Фишера перевели в особый резерв, постепенно начиная готовить к длительному заданию. Ему уже было сорок три года, и он обладал поистине огромным опытом. Вильям отлично разбирался в радиоаппаратуре, химии, физике, имел специальность электрика, профессионально рисовал, знал шесть иностранных языков, замечательно играл на гитаре, писал повести и пьесы. О своей профессии он говорил: "Разведка – это высокое искусство. Это творчество, талант, вдохновение".
У разведчика подрастала дочка, прощаться с семьёй было очень тяжело. Но долг превыше всего – и Фишер выехал за рубеж. 14 ноября 1948 года к причалу в канадском Квебеке пришвартовался пароход "Скифия". Среди его пассажиров был американец литовского происхождения, которому предстояло через два дня легализоваться в США в качестве "свободного художника" Эмиля Гольдфуса. За короткое время Фишер под оперативным псевдонимом "Марк" провел огромную работу по воссозданию в Америке советской разведывательной структуры. Он сформировал две агентурные сети: Калифорнийскую, включающую разведчиков, действующих на территории Мексики, Бразилии и Аргентины, и Восточную, охватывающую все побережье США. Провернуть такое было под силу только невероятно одаренному человеку. Именно Фишер через высокопоставленного работника Пентагона выяснил планы по развертыванию в Европе американских сухопутных войск в случае начала войны с Советским Союзом. Ему удалось добыть копии секретного постановления президента США Трумэна о создании ЦРУ и Совета национальной безопасности. Фишер передал в Москву подробный перечень задач, возложенных на ЦРУ, и проект о передаче ФБР полномочий по охране производства подводных лодок, реактивных самолётов и прочего секретного вооружения.
Но главная задача, которая стояла перед Вильямом – добыть сведения о разработке атомной бомбы. Вклад разведчика в доставку ценнейшей информации о создании атомного оружия огромен. На связи у "Марка" находились самые ответственные "атомные" агенты советской разведки. Они были гражданами США, однако понимали, что ради будущего планеты необходимо сохранить ядерный паритет. Скорее всего, советские ученые создали бы атомную бомбу и без содействия разведчиков. Однако добытые материалы значительно ускорили работы. Вдобавок удалось избежать лишних исследований, затрат времени, сил и денег, так необходимых разоренной войной стране.
Фишера "сдал" ФБР его помощник – радист Хейханен. Он оказался психологически неустойчивым, пил, быстро опустился. А когда руководство решило отозвать его в Москву, Хейханен сообщил американским властям о своей работе в советской нелегальной разведке и выдал Вильяма. Который при аресте назвался Рудольфом Абелем. Сделано это было с умыслом: в Москве должны были понять, кто именно из агентов попал в сети ФБР.
Рудольф и Вильям познакомились в 1930-х годах в Китае. Они были звеньями одной цепи: мощность радиопередатчиков той эпохи была мала, поэтому донесения с чужой территории на советскую сторону передавались по цепочке. Абель передавал информацию из Кантона, а принимающим телеграфистом в Пекине был Фишер. Позже, когда вернулись в Москву, они дружили семьями. Скорее всего, Рудольф знал и о командировке своего друга Вильяма в Америку, и они встречались, когда тот приезжал в отпуск. Но о провале Фишера и о том, что он выдал себя за Абеля, Рудольфу так и не стало известно. Абель скончался в 1955 году, так никогда и не узнав, что его имя вошло в историю разведки. А Фишер-Абель провел в американской тюрьме пять лет. Он не только выстоял, но и сумел заставить следователей, адвокатов, даже американских уголовников уважать себя. За время заключения советский агент нарисовал маслом целую галерею картин. По некоторым данным, президент США Джон Кеннеди забрал свой портрет и повесил его в Овальном зале.
В 1962 году правительства США и СССР договорились об обмене. За освобождение "Рудольфа Абеля" Москва отпускала из заключения пилота американского самолета-разведчика, сбитого над советской территорией двумя годами ранее – Фрэнсиса Пауэрса. После возвращения разведчика из США его настоящую фамилию знали только родные и близкие. Он был известен, востребован, читал лекции и даже снимался в кино – но везде и всюду выступал в качестве Рудольфа Абеля. Даже короткий некролог, появившийся в одной из центральных газет в 1971 году, был посвящен Рудольфу Абелю. И похоронили его тоже как Абеля – хотя жена и дочь подняли настоящее восстание, пытаясь вернуть легендарному разведчику хоть после смерти его собственное имя. Лишь спустя много лет на скромной могильной плите рядом с фамилией Абель в скобках добавили: "Вильям Фишер".
Свежие комментарии